Сборник - «Лимонка» в войну
У меня возникли вопросы. Чем исламисты отличаются от прочих людей? Может быть, там, в Каратегинских горах, особо дикий народ или имеет место какой-то изощрённый, махровый мусульманский фанатизм? А как попали русские к исламистам?
«В Аллаха они верят, как и все мы, в мечеть ходили не больше, чем все прочие, – объясняли мне. – Бороду (характерный признак исламских фундаменталистов) кто-то из «вовчиков» носил, кто-то нет. Свинину у нас есть не принято, но вот кабана, подстреленного на охоте, они ели, и с большим удовольствием. Что касается водки – как же «вовчики» могли её не пить? У нас все её пьют, и «вовчики» не исключение, даже в атаку на нас они шли под водочкой. Кто-то, может быть, предпочитал анашу, но большая часть для храбрости была под мухой… Что касается русских, то тут всё просто. Представь, ты живёшь на улице и все твои соседи – из Каратегинской зоны. Вдруг они прибегают, кричат: «Наших бьют!» и дают в руки автомат».
Не такими я представлял себе исламистов! А значительное участие на их стороне русских никак нельзя списать ни на какой южный темперамент.
Вечером меня пригласили в гости к русскому – попробовать местного вина. Он родился в этом совхозе и прекрасно говорит на таджикском языке. Он один из немногих русских, кто не уехал после гражданской войны. За вином он посылает весёлого приёмного сына лет четырнадцати – «настоящего вовчика», как над ним подшучивает вся подвыпившая многонациональная мужская компания. Его настоящий отец, спасаясь от наступления Народного фронта, бежал в Афганистан и там попал в заложники, мать сумела вернуться и поселилась в городе. Она приезжала забрать сына – но тот отказался, ему лучше в родном совхозе с приёмным русским отцом.
В чём же тайные пружины того, что именно здесь, в богатых и типичных советских сёлах и провинциальных городках, вспыхнуло восстание, во имя чего обыкновенные люди взяли в руки автоматы? Ответ прост. Заграница, в первую очередь Иран, используя в качестве агентов влияния некоторых выходцев из Каратегинской зоны, поставляя деньги и оружие, попыталась навязать свои порядки советскому Таджикистану, но многонациональный советский народ республики восстал, чтобы освободиться от чужеземного влияния.
Даже в Душанбе многие местные интеллигенты не поняли до конца происшедшего, сводя все к разборке местных мафиозных кланов. «Я был на митингах, – рассказывает мне один журналист. – Представьте себе, как колхозник из кишлака выходит к микрофону и косноязычно, заплетающимся языком рассказывает, что председатель его колхоза – сволочь, потому что он недодал ему в виде натуроплаты два куска хозяйственного мыла. И это вы считаете политикой?»
Да, считаю. Классовое и политическое чутьё, столь смачно осмеянное «демократами» за время перестройки, реально существует, знаю это по себе. Оно восходит к самому сильному, древнему инстинкту всего живого – в трудные минуты сбиваться в стаю, определять себе настоящих вожаков и идти в нужном направлении. Горе тем, кто не имел этого чувства или избирал в вожаки подсадных уток!
Сейчас даже те, кто с оружием в руках сражался в 1992 году, не всегда могут чётко высказаться о прошедших событиях. Народ может ничего и не знать о методичной работе иранской агентуры, начиная с конца семидесятых годов, о формах и методах подкупа прессы, создании политических и организационных структур, закулисном лоббировании, о сложных идеологических схемах. Однако он нутром почувствовал в то время, что вокруг происходит что-то неправильное и чуждое привычным традициям и порядкам.
В материальном отношении сейчас не стало лучше, напротив, общий экономический кризис республик СНГ с особой силой охватил разорённый войной Таджикистан. Многие люди недовольны и президентом, и правительством, и местным начальством. На руках населения масса оружия, но никто, кроме щедро финансируемых за рубежом «главарей таджикской оппозиции», не торопится пускать его в ход – люди своим классовым чутьём понимают, что при всём нынешнем экономическом хаосе руководство ведёт народ в правильном направлении.
Поездка в Вахшскую долину подтвердила мою твёрдую убеждённость: гражданская война вспыхивает не там, где живут различные национальности, исповедующие различные религии и идеи. Она начинается, когда сталкиваются интересы зарубежных политических сил, пытающихся протолкнуть свои интересы в регионе, и проживающего там народа, который инстинктивно чувствует предательство и измену.
И когда я слышу, что «в нашем городе или селе царит такой твёрдый социальный и национальный мир, что никогда ничего не произойдёт», то я улыбаюсь. Я это уже слышал о Молдавии, Грузии и имею представление, с помощью каких политических механизмов заокеанские «миротворцы» взрывают, казалось бы, нерушимое интернациональное братство людей.
Много ли у вас зарубежных коммерческих структур, есть ли слой предпринимателей, чьё благосостояние строится на продаже исключительно импортных товаров? Образовался ли слой «челноков», живущих с заграницы? Получает ли «гранты» ваша интеллигенция, приглашают ли её на зарубежные форумы, презентации, конференции? Может быть, недалеко расположена государственная граница, порты, «спорные территории»? Есть ли представительства международных, «благотворительных», «неправительственных», «гуманитарных» фондов и организаций? У вас в регионе есть полезные ископаемые, стратегические объекты? Расположена ли ваша деревня на важной транспортной магистрали, газопроводе, линии электропередачи? Работают ли зарубежные проповедники, строят ли они храмы и молитвенные дома за счёт зарубежных средств? Если да, то не удивляйтесь, как быстро всё может измениться. Вы, мирный человек, возможно, сегодня даже не подозреваете, что скоро придётся брать на мушку вашего соседа по подъезду, с которым вы сейчас любезно здороваетесь, но расходитесь в политических пристрастиях. Если вы вне политики, то это ещё хуже для вас.
Александр Сивов, январь 2002
История Приднестровской Молдавской Республики
После того как «демократические» силы в Москве не сумели в 1989 году получить власть в Верховном Совете СССР, они взяли курс на «демократический» национализм и «суверенизацию» в советских республиках. В ответ депутатская группа «Союз» стала поддерживать линию «суверенизации» регионов внутри тех республик, где к власти пришли реакционные силы.
Осенью 1989 года в республиках Прибалтики и Молдавии началась всеобщая политическая забастовка против национализма и сепаратизма Народных фронтов. Она была организована оппозиционными Горбачёву Интернациональными движениями республик, тесно связанными с депутатами от «Союза».
Забастовками на промышленных предприятиях руководили так называемые Советы трудовых коллективов, организованные либо активно взаимодействовавшие с Интердвижениями. В то время их философия заключалась в восстановлении избирательной системы Советов, существовавших в СССР до 1934 года, то есть проведении выборов не по территориальному принципу – не по проживанию населения, а по производственному – по месту работы. Эта идея тогда широко дискутировалась в московской прессе.
В Латвии и Литве забастовка в целом провалилась. В Эстонии, которая являлась главном центром антигорбачёвской оппозиции и Интернационального движения СССР, она удалась только частично. В Молдавии в это время Народный фронт был значительно слабее аналогичных прибалтийских структур. Как деструктивные процессы, так и сопротивление здесь только начинались. Однако именно в Молдавии неожиданно для всех забастовка удалась. Её поддержали некоторые директора промышленных предприятий союзного подчинения, особенно Левобережной Молдавии. Эти забастовки и положили начало созданию Приднестровской Молдавской Республики (ПМР).
О населении. На территории нынешней ПМР молдаване составляют 35–40 % населения. На территории правобережной Молдовы они составляют около 2/3, но распределены неравномерно. На юге в сельской местности компактно проживают гагаузы и болгары. В городах, особенно больших, много русских и евреев (в столице Кишинёве около половины населения не являлось молдаванами). На севере республики, в районе города Бельцы, в селах проживает много украинцев. Молдаване в массе своей говорят по-русски без акцента, а украинцы и русские в смешанных сёлах зачастую говорят по-молдавски. Везде множество смешанных браков, национальность в этом регионе понятие очень условное. Хочу особо подчеркнуть, что происходившие здесь события носили чисто политический, а не национальный характер.
Во время забастовок Чаушеску всё ещё находился в Румынии у власти и был нейтрален по отношению к процессам, происходившим в СССР и соседней Молдавии. Через несколько недель после забастовок в Румынии произошел государственный переворот, Чаушеску был свергнут, и ситуация в Молдавии сразу резко ухудшилась. Народный фронт стал получать не только поддержку Запада и «демократических» сил в Москве, но и значительную материальную и организационно-техническую помощь румынской разведки. Часть правящей в Молдавии бюрократии стала тайно поддерживать Народный фронт, увидев возможность приватизировать с его помощью государственную собственность. Он стал использовать идеологию и практику существовавшей до 1944 года румынской нацистской организации «легионеров». Заимствованием идеологии и объясняются знаменитые антисемитские лозунги Народного фронта, отличавшие его от прибалтийских аналогов, в частности: «Утопим евреев в русской крови» и «Евреев в Днестр, русских за Днестр».
